Неточные совпадения
Блестела золотая парча, как ржаное поле в июльский вечер на закате солнца; полосы глазета напоминали о голубоватом снеге лунных ночей зимы, разноцветные материи — осеннюю расцветку
лесов; поэтические сравнения эти явились у Клима после того, как он побывал в отделе живописи, где «объясняющий господин», лобастый, длинноволосый и тощий, с развинченным телом, восторженно рассказывая публике о пейзаже Нестерова, Левитана, назвал Русь парчовой, ситцевой и наконец — «чудесно вышитой по бархату
земному шелками разноцветными рукою величайшего из художников — божьей рукой».
И как-то вдруг слышишь, что уже весь
лес, за минуту важно задумчивый, налился сотнями птичьих голосов, наполнен хлопотами живых существ, чистейших на земле, — по образу их человек, отец красоты
земной, создал в утешение себе эльфов, херувимов, серафимов и весь ангельский чин.
Чудесный край, благословенный,
Хранилище
земных богатств,
Не вечно будешь ты, забвенный,
Служить для пастырей и паств!
И люди набегут толпами,
Твое приволье полюбя,
И не узнаешь ты себя
Под их нечистыми руками!
Помнут луга, порубят
лес,
Взмутят в водах лазурь небес!
Отстоял службу, хожу вокруг церкви. День ясный, по снегу солнце искрами рассыпалось, на деревьях синицы тенькают, иней с веток отряхая. Подошёл к ограде и гляжу в глубокие дали
земные; на горе стоит монастырь, и пред ним размахнулась, раскинулась мать-земля, богато одетая в голубое серебро снегов. Деревеньки пригорюнились;
лес, рекою прорезанный; дороги лежат, как ленты потерянные, и надо всем — солнце сеет зимние косые лучи. Тишина, покой, красота…
Победил он меня двумя словами и ласковым взглядом своим. Положив келарю
земной поклон, поклонился я и ему, а потом спрашиваю келаря — когда мне идти в
лес?
А тут дары
земные:
Дыхание цветов,
Дни, ночи золотые,
Разгульный шум
лесов,
И сердца жизнь живая,
И чувства огнь святой…
— В те поры и я, как все, младенцем был, никто ведь не знал, не чуял народной силы. Второе —
лес я сызмала люблю, это большая вещь на земле — лес-то! Шуба
земная и праздничная одежда её. Оголять землю, охолодить её — нельзя, и уродовать тоже не годится, и так она нами вдосталь обижена! Мужики же, со зла, ничего в
лесу не видят, не понимают, какой это друг, защитник. Валят дерево — зря, лыко дерут — не умеючи. Народ всё-таки дикий! Еленка, ты бы шла на печь да и спала…
— Именно вот так мы и думаем, так и веруем: все люди должны быть товарищами, и надо им взять все
земные дела в свои руки. Того ради и прежде всего должны мы самих себя поставить в тесный строй и порядок, — ты, дядя Михайло, воин, тебе это надо понять прежде других. Дело делают не шумом, а умом, волка словом не убьёшь, из гнилого
леса — ненадолго изба.
Свет истинный везде, и в море далече, и во градах, и в весях, и нет места ближе ко Христу-свету, как в
лесах да в пустынях, в вертепах и пропастях
земных.
Мужик органически не способен принять идеи частного землепользования, для него земля — „божья“, „божьим“ также является все на земле, что создается без труда человеческого, —
леса,
земные недра, луга.
Если бы кто-нибудь спросил Ирену, зачем она пошла в
лес именно на то место, где была вчера с Анжеликой Сигизмундовной, вопрос этот очень бы смутил ее и она не знала бы, что на него ответить. Она шла искать того, что ищет всякий, молодой и старый, во все времена года, на всем пространстве
земного шара: она шла искать счастья.
И с этой минуты он почти перестал смотреть на землю: она ушла вниз и далеко, со своими зелеными
лесами, знакомыми с детства, низкорослою травою и цветами, со всей своей радостью и робкой, ненадежной
земной любовью: и ее трудно понять, и ее трудно, даже невозможно, вспомнить — крепок и ясен жгучий воздух высот, равнодушен к
земному.